Последние короли Шанхая. Соперничающие еврейские династии, которые помогли создать современный Китай - Джонатан Кауфман

политическую атмосферу, защищавшую китайских активистов, реформаторов и радикалов от жестких ограничений со стороны националистического китайского правительства на свободу слова, коммунизм и протесты.

Коммунистическая партия Мао Цзэдуна, ставшая впоследствии коммунистической партией, провела своую первую встречу в Шанхае, всего в нескольких милях от деловых штаб-квартир и особняков Сассунов и Кадори.

Вместе Сассуны и Кадори помогли сформировать город, который сделал их миллиардерами, вдохновил и дал возможность целому поколению китайских бизнесменов стали успешными капиталистами и предпринимателями. Они помогли создать процветающую культуру предпринимательства, которую коммунисты уничтожили в 1949 году. Виктор Сассун сделал Шанхай частью «Большого тура», который открыл Китай для мировой элиты. Его балы-маскарады и бальный зал отеля Cathay привлекали Ноэля Коварда, Чарли Чаплина и американскую светскую львицу Уоллис Симпсон, которая, по слухам, научилась в Шанхае сексуальным техникам, которые через несколько лет соблазнили бы короля покинуть свой трон.

В Ревущие двадцатые и 1930-е годы в Шанхай стекались китайцы из среднего класса и богатые люди, привлеченные экономическими возможностями и жизнью, недоступной нигде в Китае: гламурные универмаги, отели, ночные клубы, игорные казино. После десятилетий застоя и отступления перед британцами, американцами, французами и другими, многие китайцы верили, что в Шанхае формируется новая, динамичная китайская культура, устремленная вовне, космополитичная, готовая принять двадцатый век. Сассуны и Кадори помогли открыть мир Китаю и открыли Китай миру.

Когда японцы вторглись в Китай и присоединились к Германии в качестве державы Оси, Сассуны и Кадори объединили усилия и совершили одно из чудес Второй мировой войны. В то время как 18 000 европейских евреев преодолели 5000 миль от Берлина и Вены и устремились в Шанхай, спасаясь от нацизма, Виктор Сассун вел тайные переговоры с японцами, а представители нацистов призывали японских оккупантов сгрузить еврейских беженцев на баржи и затопить их посреди реки Хуанпу. Вместе Сассуны и Кадори сделали то, что не смогли сделать евреи Европы, Палестины и даже США: они защитили каждого еврейского беженца, ступившего на порог их города, среди которых были тысячи детей — в том числе Майкл Блюменталь, ставший министром финансов США, художник Питер Макс, голливудский менеджер Майкл Медавой и профессор Гарвардской школы права Лоуренс Трайб.

Когда коммунисты завоевали Шанхай и захватили Кадори, Сассуны, отели, особняки и фабрики, Кадори отступили в британскую колонию Гонконг на южной оконечности Китая. Сассуны бежали в Лондон, на Багамы и даже в Даллас, штат Техас. Но они никогда не переставали думать о Шанхае.

Мир этой книги, как и наш сегодняшний мир, определялся инновациями и глобализацией, растущим неравенством и политическими потрясениями. Задолго до Марка Цукерберга, Стива Джобса, Microsoft и Google пыталась разобраться с Китаем и политическим давлением в США, а Сассуны и Кадори, имея офисы в Шанхае, Гонконге, Бомбее и Лондоне, осваивали глобальную экономику и боролись с моральными и политическими дилеммами работы с Китаем. И Сассуны, и Кадури продемонстрировали, на что способен бизнес, особенно просвещенный бизнес. Они шли туда, куда не хотели или не могли идти правительства. Их решения изменили жизнь сотен миллионов людей. Сассуны помогли стабилизировать экономику Китая в 1930-х годах, когда весь остальной мир погрузился в депрессию. Они обучили целое поколение китайцев глобальному капитализму, проложив путь к поразительному успеху Китая сегодня. Кадури подарили электричество миллионам людей в Гонконге, преобразив регионы, где темп жизни не менялся сотни лет. Решение семьи Кадури после 1949 года объединиться в Гонконге с китайскими владельцами фабрик из Шанхая, бежавшими от коммунизма, открыло мировые рынки, запустило рост Гонконга и помогло заложить основу для экспортного бума, который в XXI веке превратил Китай в мировую фабрику.

И все же, несмотря на всю свою политическую и экономическую хватку, Сассуны и Кадури пропустили коммунистическую революцию, которая разразилась прямо за стенами их офисов и пышных гостиных в Шанхае. Когда в 1949 году, к их удивлению, коммунисты восторжествовали, Сассуны и Кадори потеряли почти все. Они оставили после себя наследие, которое по сей день преследует отношения Китая с Соединенными Штатами и остальным миром. Ни одно посещение музея, ни одна экскурсия по Китаю, ни одна деловая встреча или дипломатические переговоры не обходятся без упоминания истории иностранной эксплуатации и империализма в Китае, унижений, которые Китай пережил, и решимости, что это никогда не повторится. От гнева по поводу торговли опиумом до драматической линии шанхайского Бунда и напряженности по поводу будущего Гонконга — история и наследие этих семей нависают почти над каждым решением, принимаемым Китаем сегодня.

Читатели могут заметить, что хотя Китай стоит в центре этого повествования, китайские персонажи часто оказываются на периферии. Это отражает своеобразный колониальный мир, в котором жили эти семьи. Даже живя в Шанхае, они общались с китайцами на расстоянии, разделенные языком, богатством и колониальными стереотипами. Показательно, что ни один китаец никогда не проникал во внутренний круг ни одной из этих семей.

За почти двести лет жизни в Китае ни один из Сассунов или Кадори не потрудился выучить китайский язык. В то же время их отдаленность от большинства китайцев позволила китайским и особенно коммунистическим лидерам и историкам легко отбросить или карикатурно изобразить эти семьи и свести к минимуму их влияние и воздействие. Одна из целей этой книги — принять эту сложность и помочь нам понять, какой выбор сделали Кадори и Сассуны.

Многие из их действий соответствовали времени или были более прогрессивными, чем оно, даже если руководствовались соображениями выгоды или патернализма. В других случаях они были слепы к последствиям и принимали колониальные представления того времени. Их собственное еврейское происхождение усложняло то, как они ориентировались в этих разных мирах. Нижеследующий рассказ — это не история Китая с 1840 года; скорее, он восстанавливает часть мозаики китайской истории.

В то время как Китай вступает в век, который многие считают китайским веком, отправляя студентов, бизнесменов и гостей за границу, его лидеры избегают сложностей истории. Им нравится изображать Китай, даже когда он поднимается, как историческую жертву. Если бы Китай оставался бедным, слабым и изолированным, история Шанхая, Сассунов и Кадори могла бы стать курьезом, альтернативной историей того, что могло бы быть. Но проблемы, с которыми Китай сталкивается сегодня — работа с иностранцами, неравенство и коррупция, поиск своего места в мире, баланс между национализмом и открытостью, демократией и политическим контролем, разнообразием и переменами, — это те проблемы, которые формировали Шанхай и с которыми Кадори и Сассуны сталкивались каждый день. Как и Кадори и Сассуны, Шанхай — его рост, его развитие, его борьба и противоречия — является персонажем этой книги.

Немногим странам дается второй